ВОССОЗДАНИЕ ЗАВЕРШЕННЫХ СТЕПНЫХ ЭКОСИСТЕМ — ПРИОРИТЕТ ПРИКЛАДНОГО СТЕПЕВЕДЕНИЯ XXI ВЕКА
  С. В. Левыкин
  Институт степи УрО РАН, Оренбург, Россия
  Сегодня мы живем в эпоху научного осознания того, что систематизированные волевым усилием умозаключения трансформируются в яркие мысли - образы, а составленный на их основе «продуманный» и завершенный текст обретает силу мантры. Наполненный упорядоченной созидательной энергией сформулированный мыслеобраз устремляется в ментальное поле, чтобы через определенное время обрести свое материальное воплощение. То есть, чтобы совершилось что-то определенное, этого надо очень желать!
  Общеизвестно, что наиболее ярким образным мышлением обладают писатели, поэты, художники, ученые. Очень многое придуманное и прописанное заранее в деталях сбывалось впоследствии.
  Поэтому, затевая и обдумывая крупные значимые проекты, мы, стоя у истоков, должны, во-первых, полностью отдавать себе отчет о многогранном значении инициированной инновации, а, во-вторых, искренне желать ее воплощения и стремиться к этому. Именно в этом контексте хотелось бы более детально рассказать о задуманном проекте реинтродукции лошади Пржевальского в Оренбуржье, на территории Орловской степи. Будущей Стране мы дали несколько романтическое название «Оренбургская Тарпания». Следует сразу упомянуть, что активная подготовительная фаза этого проекта длится уже 2 года. Об этом проекте написаны десятки публикаций в разных источниках информации. И, судя по активности репортеров, тема эта актуальна и популярна изначально по своей сути. Мне остается добавить к уже сказанному лишь отдельные детали, имеющие прямое отношение к степеведению и охране степей.
  Перед тем как приступить к описанию подробностей проекта и чего мы от него хотим, надо в очередной раз упомянуть о специфике трагедии степей Северной Евразии. Действительно, сегодня, спустя годы после начала радикальной реформы, несколько трансформировалась и проблема выживания степного биоразнообразия. Что-то улучшилось, что-то осталось как прежде, чего-то мы недосчитались. Но, справедливости ради, суровая суть степной трагедии осталась, и я ее снова констатирую, как и 10 лет назад: полностью утрачены степные плакоры как наиболее технологичные земельные угодья. Они впредь сохранят статус лучших агроземов России. Именно с ними был связан «раскрученный образ» зональной биоты степей, как бескрайнего волнующегося ковыльного моря.
  Мы имеем явную потерю ландшафтного разнообразия в степной зоне. Другие, несколько менее характерные ландшафты степной зоны, сохранились и имеют положительную динамику реабилитации. Вторая острейшая геоэкологическая проблема — это утрата (надеюсь временная) диких степных копытных и, прежде всего, конечно, лошадей.
  Итак, справедливости ради, можно резюмировать поставленную выше проблематику, научно-обоснованно констатируя, что сегодня, при пассивном наблюдении, практически все в степной зоне имеет шанс на выживание и реабилитацию, кроме одного — наличия диких лошадей в равнинных ковыльных степях. Оценивая ситуацию с этих позиций, можно отметить безвозвратную утрату бескрайних степей и, соответственно, возможностей визуального наблюдения этого уникального природного явления, не говоря уже о его изучении. Именно за возвращение такой возможности, за устранение непоправимой ошибки и недальновидности наших предшественников мы «ломаем копья», пытаясь вернуть ушедшие ценности и научную истину
Задумывая проект, мы отдавали себе отчет в том, что прежних, бескрайних диких степей нет и не будет на сельхозугодьях в обозримом будущем. Можно, с учетом всех технологических издержек, воссоздать только уменьшенную модель-копию степей, либо (что казалось невероятным) заново открыть чудом сохранившийся участок степей, по сути, «степной затерянный мир». Именно такая территориальная основа могла бы стать реальным «природным домом» для диких лошадей, своеобразным «шлюзом» между современной «камерой зоопарка» и вольной жизнью. У лошадей должна быть гарантированная территория обитания в степи — часть их исторической родины. Под копытами этих животных должна быть живая дернина степи, а не булыжники загонов в зоопарках. В охраняемом месте лошади смогут привыкнуть к «новым условиям» вольной жизни, одновременно и люди должны смириться с тем, что в современной степи может обитать дикая лошадь.
  Теоретически человек и дикая лошадь могут снова сосуществовать в степи. Вопрос стоял — где и когда это можно осуществить, как воплотить мечту в реальность? Поиск решений продолжался несколько лет. Время и обстоятельства как будто шли нам навстречу. Во второй половине 90-х годов XX века науке стало известно, что наиболее репрезентативные степные экосистемы сохранились на землях Министерства обороны. Этот факт можно считать, по сути, вторым рождением степного биома. К сожалению, этот факт не получил должного научно-общественного осознания и одобрения. А жаль, ведь был открыт утраченный мир ландшафтного разнообразия степей Северной Евразии. По значению это событие сопоставимо, как минимум, с открытием мамонта в Якутии или динозавра в Африке. Еще раз спасибо военным за сохранение степей!
  Расформированная в 1998 г. воинская часть — Орловская степь, раскинувшись на площади 16 тыс. га, представляет сегодня собой модель-копию степей Северной Евразии масштаба 1:12500, что составляет менее 0,01% от площади прежних степей. И тем не менее «Орловская степь» имеет явное преимущество перед всеми выявленными компактными участками степей. Ее отличает ландшафтное разнообразие и, прежде всего, наличие больших площадей целинных водораздельных плакоров. Этим не может «похвастаться» не один из современных степных заповедников. Итак, все по порядку. Адрес этой сохранившейся степи — Оренбуржье, Урало-Илекское междуречье, водораздел левых притоков Урала, речек Урта-Бурти и Бурти. Участок имеет геометрически правильную форму, имея параметры 16x10 км, при общей протяженности границ свыше 40 км. Участок совершенно с открытой линией горизонта, за исключением восточной границы, где высажена лесополоса.
  Ландшафтная структура уникальна. Свыше 8 тыс. га занимают степные плакоры, из них около 2-2,5 тыс. га было распахано и засевалось до последнего времени. Остальную территорию составляют холмисто-увалистые ландшафты солонцеватых, супесчаных и каменистых степей. Соответственно разнообразен и почвенный покров: от черноземов южных карбонатных малогумусных до солонцов черноземных и их комплексов. Участками встречаются меловые и песчаные почвы. Зональная биота отражает климатические особенности подзоны типичных разнотравно-типчаково-ковыльных степей на южных черноземах.   Количество осадков составляет 330-350 мм в год, продолжительность вегетационного периода 180 дней, в среднем с 15 апреля по 14 октября. Травостой «Орловских степей» сформирован на пла-корах разнотравно-тонконогово-красноковыльной и разнотравно-типчаково-ковылковой растительными ассоциациями. На отдельных участках отмечена округло-пятнистая мозаичность травостоя, что указывает на вторичность целины. Весной отмечены яркие сезонные аспекты сон-травы, адониса волжского, тюльпана Шренка и Биберштейна. В начале лета почти ежегодно отмечается серебристый аспект перистых ковылей, сменяющийся пестрым разнотравьем, среди которого особо выделяются 1,5-метровые заросли морковника — краснокнижного вида североазиатских степей. Животный мир участка, в целом, типичен для компактных массивов степей XXI века. Наиболее многочисленны мелкие грызуны и жаворонки. Обильны: серая куропатка, перепел, заяц-русак, лиса, стрепет. По свидетельству местных жителей неоднократно отмечалась дрофа. Со стороны Казахстана единичными особями регулярно заходит волк. Однако, дошедшая до нас биота Орловской степи, впрочем, как и везде, неполночленна — отсутствуют степные копытные, в частности, живые символы степи — дикие лошади.
Судьба их, как и самих степей, трагична. Общеизвестна гибель последнего степного тарпана на юге Украины в 1879 г. и столетняя зоопарковая неволя лошади Пржевальского. Так уже сложилось, что тарпан воспринимается как понтийско-таврический вид, лошадь Пржевальского — как монгольский. Выходит, что юг Украины и глубины Монголии — последнее пристанище диких лошадей. Распространены они были практически по всей степной зоне Северной Евразии, причем, по всей видимости, границей их ареалов служила река Урал, оба вида исторически обитали в Оренбуржье.
  ТАРПАН (Equus caballus). Еще в XVIII в. тарпан встречался значительными табунами в западной части Казахстана [2, 3]. Значительно раньше, чем в других районах, тарпаны исчезли на южной окраине степного Приуралья. В конце 60-х годов XVIII в. казаки и татары охотились за тарпанами в степях по р. Иртек и в верховьях рек Бузулук, Большой и Малый Иргиз и Чаган, но в то время диких лошадей там было заметно меньше, чем в степях за Уралом, где они встречались во многих местах [5]. Большая часть сообщений о тарпанах в этих степях относится к XVIII в. Так, например, П. И. Рынков [3], описывая Эремейские (Ерментау) и Кукчинские горы (Кокчетау — примерно в 60 км к востоку-юго-востоку от г.Кокчетав), упоминал, что там встречались тарпаны.   До начала прошлого столетия тарпанов было много, и деятельность человека еще мало сказывалась на их жизни. Они очень быстро бегали и были чрезвычайно выносливы, кроме того, очень осторожны. Поэтому тарпанов очень редко арканили охотники на хороших лошадях, артелью, да и то только с подставами и после преследования в течение целого дня. Проще было убить зверя. Добывая тарпанов ради мяса и кожи, группы охотников загоняли животных на лошадях и кололи их копьями. С развитием скотоводства лошади были вынуждены ходить на водопой, где поили и скот, а здесь их стреляли. Охотились на тарпана и ради спорта, чтобы блеснуть удалью и качеством своих лошадей [1].
  Уже к середине XIX в. в результате чрезмерной охоты тарпан был истреблен полностью. Эти же авторы пишут: «... прямое преследование значительно ускорило этот процесс и губило животное в то время, когда степного простора для него в сущности было еще достаточно» [1].
  ЛОШАДЬ ПРЖЕВАЛЬСКОГО (Equus przewalskii). Еще в XVIII в. лошадь Пржевальского была, по-видимому, распространена по всей восточной половине современного Казахстана на запад до р. Урал. В то время она была достоверно известна в Семиречье, в Зайсанской котловине и по р. Иртыш на север почти до Павлодара. В Зайсанской котловине и на Иртыше полностью истреблена была уже в XIX веке [4]. С конца XIX века основное поголовье лошади Пржевальского сохраняется в зоопарках мира.   В конце XX века осуществлено несколько проектов по реинтродукции этого вида в Казахстане и Монголии.
  Таким образом, мы с полным основанием можем ставить вопрос именно о возвращении (реинтодукции) лошади Пржевальского в Орловскую степь как части прежнего ареала распространения. Причем уникальность и наукоемкость этого проекта заключаются в том, что лошадь Пржевальского будет выпущена на волю в свою природно-историческую стихию — ковыльную степь Оренбуржья, а не в «удобные» участки полынно-солянковых полупустынь и пустынь. Свободная лошадь впервые за несколько столетий появится именно на северо-западном форпосте своего прежнего ареала. Вероятно, антропогенное вытеснение ее началось именно отсюда. При удачном завершении проекта появится уникальная возможность всестороннего изучения и наблюдения вида именно в трех ключевых точках исторического ареала: северо-запад (Оренбуржье); центр (Восточный Казахстан), юго-восток (Монголия). В силу различия природно-климатических условий этих мест, можно прогнозировать некоторые различия в видовой микроэволюции дикой лошади, что в свою очередь будет способствовать более устойчивому и полноценному сохранению потенциального генофонда.
  Чисто технически оренбургская реинтродукция лошади Пржевальского сегодня вполне осуществима. Со слов Натальи Спасской (ведущего российского знатока лошади) научно-обоснованная технология «одичания» зоопарковых особей основана на «гаремном» поведении лошади. Один самец жестко контролирует и охраняет гарем из 4-5 самок на определенной территории. Вначале на подобранной территории, желательно с естественными водопоями вне зоны прямой видимости, сооружаются три временных загона по 40 га каждый для трех «лошадиных гаремов». В них животные адаптируются к новым условиям жизни, постепенно ре акклиматизируясь примерно в течение 1 года. Затем изгороди загонов убираются, и животные начинают жить настоящей полноценной дикой жизнью, оставаясь привязанными к местам передержки.
  Естественно, что в современной России успешная реализация подобного проекта немыслима без создания надлежащей инфраструктуры и организации охраны животных. Все это будет заранее предусмотрено. В этой связи возникает вполне закономерный и банальный вопрос: на какие средства будет финансироваться этот дорогостоящий проект? Отвечая на этот, далеко не простой вопрос, я, как один из инициаторов этого проекта, отмечу, что мы изначально стремились придать этому проекту чисто национальный российский статус, осуществлять основные проектные этапы за счет внутренних средств. По нашему мнению это значительно укрепит авторитет России на международной арене и усилит интерес самой широкой общественности к трагической судьбе степей Северной Евразии. Возможно, это бы воодушевило вкладывать природоохранные инвестиции международных фондов-доноров в степную зону России.
  Но, как известно, желать этого одно, а осуществлять — другое. В этой связи конкретными делами заявил о себе представитель деловой элиты Оренбуржья Сергей Николаевич Буров. Его воспитание было пронизано интересом и любовью к степной природе Оренбуржья. Облетев на вертолете и объездив на машине практически весь регион, Буров С.Н. на личном опыте убедился, что практически вся степь распахана. Осознав весь трагизм ситуации, он проникся личной ответственностью за сохранение последних островов ковыльных степей региона. Поэтому мы нашли «общий язык» и совместно разработали этот проект. Буров С.Н. в данном проекте не замыкается только на покрытии текущих расходов. Он участвует в обсуждении и реализации «тактических ходов» проекта, активно интересуется основами степеведения.
  По сути, мы имеем дело с явлением первого в новой России степного меценатства, а, возможно, и первого в ее истории. Ведь общеизвестный Ф. Э. Фальц-Фейн организовал охрану степей на своих землях. И не так важно, сколько конкретно вложено средств мецената, сколь важен факт самого процесса пожертвований на сохранение степей. И это, безусловно, одна из самых сильных сторон проекта.
  Условия осуществления степного меценатства по-оренбургски предельно просты и понятны: осуществлять проект должны энтузиасты-специалисты. С точки зрения абсолютной истины не столь существенно, какая из форм охраны будет присуждена этой территории и каков ее статус, гораздо важнее, чтобы этот спасенный степной мир имел возможность быть профессионально управляемым в интересах сохранения и восстановления степного биоразнообразия. Так общую тактическую координацию проекта и право на аренду «Орловской степи» доверено ОООФ «Возрождение Оренбургских степей», научное сопровождение будет осуществляться Институтом степи УрО РАН и Институтом проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцева РАН, МГУ им. М. В. Ломоносова. Специалисты этих организаций составляют сегодня костяк «рабочей группы» по осуществлению проекта. Это, прежде всего, А. А. Чибилев, В. В. Рожнов, В. Н. Орлов, Б. И. Петрищев, Н. Н. Спасская, С. Н. Буров, С. В. Левыкин. Нами разработан план действий по созданию степного парка-биостанции до 2010 г. Нетрадиционная для России форма сохранения степей в виде аренды земель общественной организацией дает больший простор для осуществления научных инициатив и привлечения инвестиций, чем рамочное заповедование объектов природного наследия. Это будет практический эксперимент по апробации новых форм территориальной охраны природы России и неплохое подспорье для Министерства природных ресурсов, с учетом того, что за последние три года не создано ни одного нового заповедника.
Данное предприятие при всех природоохранных целях в конечном итоге должно перейти на самоокупаемость и приносить прибыль. Процесс создания степного парка предполагается осуществить в четыре этапа:
  1. Организационный:
  — изменение статуса землепользования: составление кадастрового плана, согласование границ, частичная рекультивация, регистрация права собственности;
  — оформление юридического лица и статуса предприятия, создание администрации;
  — составление подробного бизнес-плана развития парка-биостанции до 2010 г.;
  — проведение эколого-хозяйственного зонирования территории;
  — создание службы маркетинга и рекламы;
  — организация процедуры постоянной связи с общественностью.
  2. Хозяйственный:
  — сооружение жилищно-коммунальной и сервисной инфраструктуры парка: ветровые источники энергоснабжения, визит-центр, дорожная сеть;
  — создание необходимых вольеров, ограждений и егерских постов;
  — сооружение и реставрация источников водоснабжения;
— завоз и реакклиматизация лошади Пржевальского;
  — формирование стад диких копытных животных, организация пастбищеоборотов и сенокосооборотов.
  3. Экономический:
  — получение дохода от экологического и научного туризма;
  — дальнейшее развитие и пополнение коллекций фауны, создание дополнительных сервисных услуг;
  — организация производства кумыса и сооружение кумысолечебницы;
  — создание фитооздоровительного центра;
  — реализация степных копытных в зоопарки и охотничьи   хозяйства;
  — создание коллекций пород лошадей и тарпаноидов, в наибольшей степени унаследовавших генетические черты степных тарпаноидов;
  — тиражирование позитивного опыта.
  4. Этап реконструкции исчезнувших видов:
  — освоение методических подходов по комплексному управлению продуктивностью и генеративным потенциалом степных экосистем;
  — организация Международного центра по возрождению тарпана и тура на базе передовых достижений генной инженерии;
  — воссоздание завершенных полнокомпонентных степных экосистем путем геоэкологического моделирования и управления.
  Новые формы степных ООПТ, в первую очередь создание степных парков-биостанций, значительно расширят возможности решения природоохранных инициатив, направленных на сохранение и восстановление ландшафтного разнообразия старо-освоенных регионов. Организация степного парка не отрицает саму идею заповедности, а, напротив, дополняет ее новыми формами. На территории «Оренбургской Тарпании» будет выделен репрезентативный эталонный участок степи с заповедным режимом как научный стационар биомониторинга.
  Хочется надеяться, что сказанное выше звучит убедительно, а что же на сегодня сделано практически?
  Исходя из того, что этот проект ставит столь глобальные цели, определенно можно говорить о реализации лишь его отдельных этапов.
  Итак, на сегодняшний момент времени через установленную процедуру служебной переписки найден консенсус между всеми структурами, от которых напрямую зависит решение поставленных задач. На сегодня все хорошо осведомлены о задуманном и все согласны. В частности, губернатор Оренбуржья А. А. Чернышев через государственные инстанции (КУГИ) высказал согласие о возможности отказа от хозяйственного использования участка «Орловская степь» в пользу создания парка-биостанции, что в свою очередь послужило отправной точкой для начала кампании по проведению землеотводной процедуры. Не буду утомлять читателей всеми подробностями этого рутинного процесса. Многое приходится делать впервые в существующем, далеко не совершенном, правовом поле. Хотя, конечно, вначале должна «идти» общественная инициатива, а уже потом — «хорошие» законы. Действительно, какой законотворческий гений может заранее додуматься до разработки законодательного механизма осуществления передачи земель расформированных степных военных объектов в аренду экологическим НПО в природоохранных целях. И тем не менее, кадастровый план на участок уже готов, идет его согласование на районном уровне, документы представлены в кадастровую палату. Распоряжение о возможности аренды данного участка будет подписано областным КУГИ, и только после этого мы получим юридическое право на долгосрочную аренду этой территории. К слову будет сказано, что предполагаемый статус этой земли — сельхозугодья, а точнее пастбища и сенокосы, но для лошадей Пржевальского, которые смогут уверенно размножаться на этой территории, по предварительным оценкам специалистов, до 1000 голов.
  А пока рабочей группой подготовлен перспективный план реализации проекта реинтродукции лошади Пржевальского, который ляжет в основу разработки стратегии сохранения вида в России. После утверждения его в МПР РФ он будет рассматриваться нами как методические основы управления проектом. В этой связи рабочей группой совместно с МПР инициировано подписание рамочного соглашения о взаимодействии и сотрудничестве между всеми заинтересованными структурами. Этот документ, прообраз «Общественного договора о сохранении живой природы России», предусматривает принципиальное согласие сторон на участие в проекте, причем не обязательно финансовое. Общеизвестно, что сегодня моральная поддержка и покровительство исполнительной власти играет порой решающее значение. В декабре 2003 года это рамочное соглашение было подписано первыми лицами И организаций, в том числе и администрацией Оренбургской области. Так что теперь у МПР есть все основания проявить активное участие в проекте, в том числе и финансовое.
В завершение сказанного следует отметить, что сильной стороной проекта является его объективная своевременность. Ведь буквально еще 15 лет назад земли МО выполняли свои функции и доступ к последним степям Евразии был закрыт. Тогда еще не было «степных меценатов» и такого единодушия и стремления ученых.
  «Оренбургская Тартания» — это специфический проект России XXI века. По благоприятному стечению обстоятельств только сегодня стало реальным воспроизвести уникальную видовую картину, доступную любому человеку, давно утраченного ландшафта: дикая лошадь в ковыльной степи. Ради торжества этой истины мы работаем, ибо осознаем возможность вновь наблюдать и изучать то, что еще совсем недавно казалось навсегда ушедшим в прошлое.