Берег Японского моря. Подводная светло-серая поверхность каменного массива усеяна бордовыми шариками, ощетинившимися тонкими длинными иглами. Это морские ежи нудусы. Между ними лениво раскинулись синие морские звезды патирии, украшенные узорами из алых и оранжевых пятен. Плавно колышутся узкие длинные ленты морского льна филло-спадикса.

Дно понижается небольшими уступами. В ладонь величиной мидии гроздьями покрывают выступы дна. Полыхают алым пламенем асцидии. Выгнулась дугой огромная гусеница, вооруженная коническими выростами на теле. Берешь ее в руки, и та мгновенно сжимается в плотный, скользкий комок. Это трепанг — признанный деликатес дальневосточных морей. Повсюду, словно георгины и хризантемы, разукрасили дно разноцветные актинии.

А дальше среди угловатых камней, в норках и щелях хоронятся от посторонних глаз одни из самых удивительных морских созданий — осьминоги.

Взгляд на манометр. Как быстро падает давление воздуха! Впрочем, удивляться нечему. Глубина — тридцать метров... А надо спуститься к самому подножию рифа. Баллоны пустеют с каждой секундой. Скорее вниз!
В зеленом сумраке проступает хаотическое нагромождение каменных глыб. Далее — ровное дно, усыпанное большими створками аккуратно раскрытых мидий. Кто же так искусно разделался с ними? Сомневаться не приходится — осьминог. Он, наверное, где-то поблизости. Подводные исследователи напряженно всматриваются в теснины гротов. Что это? Может, показалось? Нет, там определенно притаилось - какое-то существо.

Юрий Астафьев вплывает в узкую расщелину, уходящую в скалу. Так и есть! В дальнем ее конце уютно расположился крупный осьминог. Свернуты в петли щупальца, ясно видны белые кружочки присосок.

Однако укромное местечко он выбрал! О съемке не может быть и речи. С фотокамерой и лампой-вспышкой тут не повернуться. А ведь как просили сотрудники лаборатории Тихоокеанского океанологического и Института биологии моря сделать снимки осьминога в естественных условиях. Как же быть? Может, дотянуться до гнезда и, пустив в ход руки, увлечь животное за собой? Хотя решиться на этот шаг страшновато... Пальцы уже касаются осьминога, но тот, отпрянув, сжимается в комок. Рука повисает в пространстве грота. Ближе не подобраться. А тут еще напарник показывает на манометр и настойчиво сигналит, мол, пора всплывать.

Очередное погружение. Трасса спуска хорошо освоена. Позади остался нависший над дном выступ скалы — ориентир, примелькавшийся по прежним погружениям. И тут Юрия словно подтолкнул кто-то, он обернулся назад и обнаружил у подножия скалы большого осьминога. Резко развернувшись, Астафьев заторопился к нему. Лишь бы моллюск не ускользнул в узкую щель!

Как медленно сокращается расстояние, хотя ноги в ластах работают изо всех сил. А виновато сильное встречное течение! Но ведь еще вчера, кажется, его не было. Сейчас же, как нарочно, неизвестно откуда и почему возникла стремнина. Наконец осьминог рядом. Несколько секунд человек и морское чудище внимательно, глаза в глаза разглядывают друг друга. Морское дно озаряет яркий свет лампы-вспышки. Осьминог от неожиданности слегка вздрагивает. Только бы не сбежал! Только бы не спугнуть! Нет, пока на месте. Лампа вспыхивает еще и еще.

...Наблюдая за осьминогами из года в год, Юрий Астафьев пришел к мысли попытаться подружиться с ними, попробовав приручить. Еще до съемок, налаживая контакты с моллюсками, он подкармливал их прямо из рук. Со временем осьминоги стали сами охотно подплывать, надеясь получить угощение. Это, по убеждению Астафьева, открывает вполне вероятную возможность выработки у головоногих стойких условных рефлексов и, следовательно, возможность приручения своенравных морских животных.

Нередко они вместе, человек и спрут — иной с двухметроворостыми щупальцами, — затевали под водой своеобразные игры. Быть может, животное захочет «поиграть» и на этот раз. Но в видоискателе фотоаппарата спрут выглядел каким-то вялым.

Что ж, в этом ракурсе снимать, пожалуй, достаточно. Надо переместиться немного в сторону. Осьминог, не покидая насиженного места, словно позируя, терпеливо ждет окончания съемки.

«Среда обитания, поведение в естественных условиях, реакции на раздражителей...» — в общем-то, не так и много просили информации ученые институтов Дальневосточного научного центра. Но какого труда стоит выяснить эти самые «реакции на раздражителей»!

Приблизившись к обитателю дна на расстояние вытянутой руки, Астафьев осторожно трогает животное. Осьминог спокоен. Осмелев, исследователь толкает его посильнее. И тут терпению головоногого пришел конец. Взлетают щупальца и стремительно охватывают фотобокс, лампу-вспышку, плечи и руки пловца. Юрий резко откидывается назад, камера выскальзывает из ладоней. Маневр оказался успешным — щупальца спрута натягиваются и отпускают акванавта. Но фотоаппарат остается у осьминога. Неужто придется с ним расстаться и все труды пойдут насмарку? Ну нет!

Дотянувшись до ручки фотобокса, Астафьев изо всех сил тянет его к себе. Куда там! Силы неравны. Осьминог цепко держит добычу. Между тем стрелка манометра неумолимо приближается к минимально допустимой отметке давления воздуха в баллонах дыхательного аппарата. Пора всплывать!

И вдруг спрут расслабился, щупальца его разжались и выпустили трофей. Мало того, животное само вытолкало его под ноги пловца! Чудеса, да и только!

Круг знакомств расширяется медленно, от случая к случаю. Чтобы выследить осьминога и повидать его несколько минут, надо затратить уйму времени и сил.

И тогда родилась идея: приехать сюда ранней весной, когда осьминоги, как говорят бывалые люди, появляются вблизи берега, на небольшой глубине. Если так, можно будет обойтись без акваланга, а значит, отделаться от многих хлопот, связанных с его доставкой и зарядкой сжатым воздухом.

И вот, как только у берегов растаяли последние льды, неугомонный подводный путешественник снова у моря.





На другой день после приезда Астафьев отправился к морю, чтобы хоть немного «привыкнуть к климату» и проверить гидрокостюм. На подводнике две пары шерстяного белья, толстый свитер. Но температура воды всего пять градусов, и холод пробирается сквозь все одежды. Однако терпеть можно. И костюм нигде не подтекает.

А спустя несколько минут о холоде он и вовсе забыл. Почти у самого берега, между камнями, на глаза попалось нечто такое, что сначала можно принять за кучу старого тряпья. Один-два взмаха ластами — и Астафьев натыкается на распластанного, закамуфлированного под цвет камней осьминога. И это всего в каком-то полуметре от поверхности воды!

Какое уж тут «привыкание»! Скорее за фотоаппаратом! Как был, в гидрокостюме и ластах, Астафьев врывается в дом гидрометеостанции, вызывая всеобщий переполох. Дрожащими руками запихивает в бокс аппарат, прилаживает лампу-вспышку...

Осьминог на прежнем месте, нежится на солнышке, его как будто и не волнует появление незнакомого существа. Щупальца свернуты в аккуратные кольца. И вспышка лампы ничуть не смущает спрута. Напротив, словно идя навстречу пожеланиям подводника, осьминог «уселся» в большую каменную выемку, словно в кресло, чтобы удобней было позировать, и озарился багровым цветом. Оба глаза поднялись на макушку и посматривают на гостя.

Наконец вся эта суматоха, видимо, надоела моллюску. Побледнев, он спустился с камня и, выбрасывая вперед щупальца, неторопливо, с достоинством удалился восвояси.

С каждым днем число головоногих знакомцев растет. Они, словно получив увлекательную информацию от товарища, поджидают исследователя недалеко от берега. Аппарат исправно отщелкивал кадр за кадром.

Постепенно, однако, фотолихорадка пошла на спад. Уже отсняты десятки роликов — есть что послать океанологам. Появилось время спокойно, без суеты приглядеться к образу жизни и повадкам интересных животных.

Право, можно часами любоваться «художническими» способностями осьминога. И не наскучит. В спокойном состоянии осьминог неярок, малоприметен. Потревоженный, меняет цвет от розового, золотистого до густо-багрового, а то и покрывается разноцветными узорами. Вариаций окраски не перечесть, и она может меняться, как в калейдоскопе, почти мгновенно.

Обычно осьминоги живут среди больших камней, по краям отмелей и на участках дна, покрытых гравием, россыпями гальки. Часто отсиживаются в убежищах — гротах, нишах или трещинах. Нередко и сами выкапывают себе норы под крупными глыбами. Днем они лениво лежат, отдыхая. Охотиться предпочитают по ночам, излюбленная их пища — крабы, двустворчатые моллюски, рыба.
В светлое время суток Астафьев пытался разными способами расшевелить животных, проверяя по просьбе ученых «реакцию на раздражители...».

— Вот плыву поблизости от него, — рассказывал Юрий Федорович. — Стараюсь резкими движениями вывести из оцепенения. Но спруты почти не обращают внимания на подобные выкрутасы. И только когда начинаю трогать их руками, распускают щупальца. Не скажу, что я бесстрастно смотрел, как передо мной раскручиваются и взлетают вверх толстые, жилистые конечности осьминогов. Зрелище это всегда вызывает тревогу. Но все же я часто решался приблизиться вплотную. Тогда спрут немедленно хватал меня сразу несколькими щупальцами. Ощущение не из приятных — словно прилипаешь к чему-то вязкому, тягучему. Даже сквозь гидрокостюм и одежду чувствуется громадная сила его присосок. Тогда я не двигаюсь, и, подержав немного, спрут меня отпускает.

Вместе с товарищем, опытным акванавтом Владимиром Ильиным, мы поднимали со дна довольно крупных осьминогов. Вдвоем «операцию» оказалось делать гораздо проще: один удерживает спрута за туловище, другой отрывает от камней щупальца. После того как чудище поднято к поверхности, держать его удобнее за шею, щупальцами от себя. Тогда осьминог развертывает их в виде зонта. Концы щупалец извиваются, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Вот тут нужна осторожность. Стоит зазеваться, как осьминог мгновенно опутывает грудь, руки и ноги. И человек оказывается словно связанным веревками, которые к тому же стягиваются все туже и туже... Если осьминог крупный, то не пошевелить ни рукой, ни ногой. Ты побежден! Но, как только перестанешь его удерживать, он свертывает щупальца и стремится уплыть. Похоже, что обитатель океана незлопамятен...

Помня просьбу ученых из ДВНЦ — проверить многочисленные «факты» из иностранных источников об агрессивности осьминогов, нападающих на людей, когда те вынуждены ремонтировать суда не в доках, а прямо в море,— мы не раз хотели убедиться, нападают ли осьминоги первыми на человека или нет. Много раз мы проводили опыты, и только однажды осьминог изменил своему привычному спокойствию: видимо, уж слишком досадили ему...

...Очень редко встретишь двух осьминогов вместе. Появись рядом более крупный и сильный «коллега», прежний хозяин добровольно уступает свое владение пришельцу.

Но вот как-то встретились два почти одинаковых спрута. Хозяин участка, заметив вторгшегося в его вотчину гостя, смело выбрался из своего убежища, взгромоздился на большой камень, побагровел, видимо, от возмущения и вытянул навстречу конкуренту щупальца. Пришелец ответил тем же. Животные переплелись, и на некоторое время замерли. Со стороны сцена напоминала рукопожатие борцов перед схваткой. Затем оба напряглись, щупальца их натянулись. Каждый старался перетянуть другого через большущий камень, лежащий между ними. Убедившись, что соперника не одолеть, пришелец вскоре отступил и поторопился исчезнуть с глаз рассерженного хозяина участка. А победитель и не думал его преследовать. Вполне довольный исходом поединка, он свернул щупальца и застыл на камне, как на пьедестале почета.

Для добычи пищи, передвижения по дну, при обороне осьминогам одна надежда и опора — все те же присоски. Перепонка присосок плотно обволакивает все встречающиеся на пути неровности. Сами присоски с усилием прижимаются, а затем расслабляются, и под пленкой образуется разреженность, вакуум. И окружающее давление крепко удерживает их на месте. Но насколько они мощны?

Астафьеву ассистирует Володя Ильин. Прибор для измерения самый незамысловатый — пружинные весы с прикрепленной к ним гладкой шайбой. Избегая резких движений, Ильин подплывает к осьминогу, лежащему среди камней, с трудом отрывает ото дна одно из щупалец. Тот приходит в неописуемый гнев из-за столь бесцеремонного обращения. Володя продолжает крепко удерживать щупальце, невозмутимо и аккуратно измеряет линейкой диаметр присоски, прикладывает к ней шайбу, тянет на себя и смотрит, с какой же силой она удерживается.

Присоска диаметром три сантиметра передвигает рычажок динамометра на два с половиной — три килограмма. А ведь присосок у осьминога — сотни! Даже если он приведет в действие только часть их, то совместное их усилие может достичь десятков, сотен килограммов. В этом нетрудно убедиться, если попробовать снять с камня спрута, схватив его за туловище. Упираясь ногами в каменистое дно, два человека что есть мочи тянут его, пытаясь оторвать с насиженного места. Но не тут-то было. Раскинув щупальца, осьминог намертво прилип к камню. Любопытно, кстати, что сила присосок одного и того же диаметра с глубиной увеличивается. Экспериментаторы приходят к однозначному выводу — крупных осьминогов следует остерегаться. Разозленным тварям ничего не стоит удержать человека под водой. И это может стать роковым для тех, кто не знает особенностей поведения и привычек осьминогов. Ведь активные и непрерывные попытки освободиться из объятий головоногого только усугубляют положение незадачливого любителя приключений.

Исключительно интересно наблюдать за плывущим моллюском. Перед тем как стартовать, спрут сильно раздувает ярко окрашивающееся в этот момент тело; набирает воды в мантийную полость. Затем, выбросив ее, взмывает вверх и, словно алая ракета, быстро и легко летит, пронзая толщу воды.

Часто после наблюдений и опытов, коль попадались особенно крупные осьминоги, гидронавты-натуралисты, убедившись в незлобивости и неагрессивности моллюсков, мысленно попросив прощения за свою бесцеремонность (что делать, других способов познать возможности спрута нет), крепко хватали их за щупальца, как за вожжи. И те буксировали людей под водой. Однако проехать таким образом удавалось не слишком далеко. Головоногие быстро утомлялись. Очевидно, при таких усилиях мощным мышцам животного очень скоро начинает недоставать кислорода...

Работы по исследованию образа жизни осьминогов включены в планы институтов. У ученых, кроме чисто академического интереса, есть еще и практическая цель. Давно известно, как нежно и вкусно мясо спрутов. А нельзя ли культурно разводить этих животных на океанском шельфе, не надеясь, как сегодня, только на рыбацкое счастье? Для такого нового подхода нужны научно обоснованные рекомендации, чтобы в будущем создавать настоящие морские хозяйства.

— Как знать, — заметил однажды Астафьев, — быть может, осьминог и на самом деле станет когда-нибудь домашним животным, которого возьмутся содержать на подводных фермах будущего?
Как знать...

Александр Чернов | Фото Ю. Астафьева
Журнал «Вокруг Света»: В обители осьминога</a>