Wladimir :

Самый большой череп =25 6/16 балла.

64,7см.
Владимир, по амурцам не завалялась у вас случайно аналогичная табличка?

Отредактировано Иван Сергеевич (17 April 2013 20:40:52)

Иван Сергеевич :

Wladimir :

Самый большой череп =25 6/16 балла.

64,7см.
Владимир, по амурцам не завалялась у вас случайно аналогичная табличка?

К сожалению такой таблицы нет.

Можно львиное сердце пересадить.

Иван Сергеевич :

Можно львиное сердце пересадить.

Тигр Львиное Сердце. Звучит неплохо.

Parasitology :

Судя по генетическим исследованиям туранский тигр отличался от амурского одной, двумя заменами в маркерных генах. Это говорит о том, что амурского тигра как подвида не существует, а туранский не вымирал. Было две популяции туранского тигра, разделённые вероятно уже в историческое время, вполне возможно людьми. Западную популяцию целенаправлено истребили, восточная сохранилась, и по правилу приоритета Международного кодекса зоологической номенклатуры должна теперь называться туранским тигром.

Интересно. Только обратил внимание, что про это в англоязычной вики есть. Единственный вопрос  касательно популяций / подвидов: а морфофизиологические отличия амурского тигра от туранского разве не позволяют выделить его в отдельный подвид?

А разве различие в двух маркерных генах недостаточно для выделения в отдельный подвид? Не вид же. А то что некогда их популяции соединялись и происходил обмен генами это само собой.
Корейский тигр это тот же подвид, что и амурский. Раньше просто любили плодить кучу подвидов.
Амурский тигр в среднем крупнее, ярче, полосы у него вроде как чернее, чем у туранского. У туранского грива другая, образует "бороду" у старых самцов. У амурского "бакенбарды". И полосы у туранского тоньше.

Бирюк, хорошо, давай на "ты".
По ПП отвечу в соответственной теме.

А как быть с отличиями уссурийского от амурского и далее каспийского (туранского)?
между уссурийским и амурским - в этой теме уже писали - были различия в размерах.

Parasitology, очень интересные рассуждения!

Тигриный "прайд".
http://www.youtube.com/watch?feature=en … E&NR=1
Присуствуют и крупные взрослые звери.

Да, крупный череп. А вот какую книгу недавно нашел онлайн. Думаю, будет интересно почитать, о тиграх Маргариты Назаровой  http://www.erlib.com/%D0%9C%D0%B0%D0%BA … %B9%D1%81/

В любом случае, приближается к самым крупным показателям амурца. А вообще, так вот, примерно если прикинуть, 1.53/1 это примерно обычное соотношение длинна/ширина у пантеровых?

Бирюк :

Тигр. Звучит неплохо.

Вот откопал где-то художественное описание типичной охоты амурского тигра на изюбря из маленькой повести "Владыка северных джунглей" (не помню, кто именно написал её, но не Всеволод Сысоев, это точно и, кажется, не Сергей Кучеренко). Автор называет тигра, - главного героя повествования, - то владыкой северных джунглей, то владыкой уссурийской тайги, то просто тайги, то сихотэ-алиньских гор и лесов, плавно переведя затем слово "владыка" в имя тигра.
   Итак, сцена охоты:

   Тайга жила своей таинственной сумеречной жизнью, скрытой от непосвящённых глаз сгущавшимися тенями деревьев. Дневные птицы затихали, прячась в густой листве и готовясь ко сну, зато ночные зверьки, почуяв приближение вечерней прохлады, покидали свои убежища. Владыка слышал суетливые шорохи лесных мышей, сопровождавшиеся порой вознёй и писком дерущихся грызунов, не поделивших что-то между собой. Маленький горностай, такой же хищный и падкий до свежей крови, как сам тигр, но в тысячу раз мельче и слабее его, прошуршал сухими листьями, выслеживая мышей, но, заметив вблизи гигантского полосатого зверя, поспешно юркнул под корни ближайшего дерева.
   Владыку не интересовал горностай, как не интересовала возня сновавших в траве мышей. Среди множества таёжных звуков, доносившихся со всех сторон, он умел выбрать тот единственный, что был ему нужен, - звук, который свидетельствовал бы о близости крупной добычи. И он выбрал его. Тигр уже поднялся в седловину лесистых сопок, служившую удобным перевалом через водораздел двух ключей, когда внимание его привлёк приглушённый расстоянием, но хорошо знакомый ему шум, - шум обрываемых листьев. Слышно было, как шелестела притянутая кем-то листва и как сотрясались, возвращаясь на место, отпущенные ветки.
   Шум доносился откуда-то снизу, из соседнего распадка. Слишком слабый и отдалённый для человеческих ушей, которые вряд ли различили бы его среди шорохов вечерней тайги, он был достаточно явственным для обострённого слуха охотящегося тигра, и Владыка, помедлив, направился к источнику звука.
   Хищник не спешил, чтобы не выдать себя раньше времени и не испортить едва начатую охоту. Он спускался по заросшему лесом склону бесшумно и незаметно, тщательно выбирая дорогу среди бурелома и осыпей камней, предательски скрытых порой в высокой траве. Временами он останавливался и подолгу замирал на месте, настороженно прислушиваясь и сверяя на слух направление. Хруст кустов, раздвигаемых чьим-то крупным телом, подтвердил Владыке, что он на верном пути и близок к цели, и, спустя какое-то время, тигр разглядел в надвигающихся сумерках нарушителя тишины, - высокого, тонконогого, длинношеего зверя, голову которого венчали большие ветвистые рога.
   Это был изюбрь, - дальневосточный подвид благородного оленя, более крупный, чем его европейский собрат, с более мощной и тяжёлой короной рогов. Светло-коричневая шкура животного казалась в отсветах гаснущей зари темнее, чем была на самом деле, а густая, удлинённая шерсть на шее, образующая нечто вроде небольшой гривы, выглядела почти чёрной в сравнении с остальным телом. Зверь медленно переходил с места на место, ощипывая листья леспедицы, и его рослая, с округлыми боками, фигура то появлялась в просветах между ветвей, то скрывалась за деревьями.
   Глаза тигра загорелись жадным огнём. Изюбрь представлял для него весьма заманчивую добычу. Хищник любил оленину, зачастую отдавая ей предпочтение даже перед мясом дикого кабана, - своей основной жертвы, попадавшей ему в когти чаще других. Двухсоткилограммовая изюбриная туша, добрая половина которой приходилась на нежную мякоть мышц, могла на много дней обеспечить его излюбленной пищей. Но на страже лакомого мяса стояли бдительность, чуткость и быстрые ноги зверя. Желанная добыча была не самой лёгкой для Владыки, и никто не знал этого лучше, чем он сам.
   Минуту тигр оставался на месте, изучая возможные подступы к намеченной жертве. Изюбрь пасся на противоположном краю прогалины, лежавшей между ними. Обращённый боком к хищнику, он потихоньку перемещался вправо, вдоль зарослей леспедицы, окаймлявшей поляну, почти навстречу свежему дыханию вечернего ветерка, устойчивого, но такого слабого, что он почти не шевелил листву на верхушках деревьев, и тигр, оценив ситуацию, скрытно направился ему наперерез, огибая стороной куртину густого орешника, слишком непролазного и трескучего, чтобы пробраться через него незамеченным.
   Хищник то крался небольшими осторожными шагами, то почти полз, низко припадая к земле, и чем ближе подбирался он к изюбрю, тем медленнее и осторожнее делались его шаги. Когда олень поднимал голову и прислушивался, тигр замирал на месте, иногда в самой неудобной для себя позе, - даже поднятая лапа неподвижно застывала в воздухе, - когда же животное снова принималось пастись, он продолжал своё умелое, терпеливое скрадывание. Его круглые глаза с хищно расширившимися во всю радужину зрачками, - глаза, способные видеть в темноте во много раз лучше человеческих, - зорко следили за каждым движением изюбря, широкие округлые лапы с втянутыми когтями ложились на землю мягко, как бархатные подушки, а послушные мускулы сообщали гибкому телу плавное, незаметное перемещение и идеальное равновесие в любом, самом неустойчивом положении.
   Зоологи считают, - а к их мнению следует иногда прислушиваться, - что из всех хищников, охотящихся скрадом и из засады, кошки наиболее близки к совершенству, и Владыку, в чьих движениях огромная физическая сила гармонично сочеталась с чисто кошачьей грацией, можно было без всяких оговорок назвать верхом совершенства в мире животных, если бы осознание этого хоть сколько-нибудь польстило самому тигру, все устремления которого, свободные от людского тщеславия и праздного самолюбования, сводились лишь к тому, чтобы не наступить на какой-нибудь скрытый в траве сухой сучок, не зашуршать опавшей листвой и не обнаружить себя неловким, поспешным движением.
   Величайшая осторожность, с которой Владыка подкрадывался к изюбрю, отнюдь не была излишней. Его охотничьему мастерству противостояла чуткость быстроногого зверя, чей слух не уступал по остроте тигриному, а обоняние было намного тоньше. Большие выпуклые глаза оленя, расположенные далеко друг от друга, почти по бокам головы, не были, правда, такими зоркими, как у тигра, но зато обладали куда бОльшим углом зрения, позволяя ему видеть не только то, что происходило впереди него, но и то, что творилось по обе стороны от пасущегося животного и даже отчасти то, что делалось сзади. И хотя изюбрь по-прежнему не замечал крадущегося к нему врага, природный инстинкт заставлял его то и дело вскидывать голову, недоверчиво вглядываясь в лесные чащи и чутко внимая звукам и запахам тайги.
   Это было состязание в остроте чувств, ловкости и осторожности, - извечное соперничество хищника и его жертвы, где в сложной игре бдительности, сноровки и удачливости победа чаще доставалась тому, кто был лучше приспособлен к этой игре, именуемой борьбой за существование.
   Густые кусты и лежавшее на земле дерево позволили тигру подобраться к изюбрю так близко, что даже своим слабым чутьём, - слабым в сравнении с теми, на кого он обычно охотился, но куда более острым, чем у людей, - он явственно ощутил вожделенный олений запах, относимый прежде в сторону лёгким дуновением ветерка. Каких-нибудь тридцать метров - тридцать самых больших тигриных шагов -  отделяли хищника от ничего не подозревавшей жертвы, но для того, чтобы быть уверенным в успехе нападения, ему следовало сократить это расстояние хотя бы на треть.
   Это были самые трудные метры, и тигр удвоил осторожность. Прежде чем опереться на медленно выдвинутую вперёд лапу, он замирал, как бы щупая ею землю и только после этого плавно переносил вес своего могучего,  тринадцатипудового тела на всю стопу.
   Прячась за жидкой порослью шиповника, Владыке удалось приблизиться ещё на пять метров, прежде чем изюбрь почувствовал опасность. То ли животное краешком глаза заметило осторожное движение хищника среди зарослей, то ли его острый слух уловил слабый шорох, - такой слабый, что его никогда не различило бы человеческое ухо, - но олень вдруг резко поднял рогатую голову и застыл в напряжённой позе.
   Тигр замер в надежде, что тревога окажется ложной и изюбрь успокоится, но надежде этой не суждено было сбыться. Какое-то время олень ещё оставался на месте, внимательно вглядываясь туда, где притаился хищник, и даже сделал пару осторожных шагов по направлению к нему, но забирая левее, чтобы получше разобраться в подозрительной ситуации, затем, издав короткий тревожный крик, прянул в сторону, резко наклонившись всем корпусом и разворачиваясь для бегства.
   Скрываться дальше не имело смысла, и тигр стрелой вылетел из засады. Сильный, гибкий и стремительный, он почти с места развил предельную скорость. Миг, - и он уже мчался, оставляя за собой пятнадцать метров в секунду и покрывая это пространство в четыре прыжка. Изюбрю с его длинными ногами такое ускорение было не под силу. Ему требовалось время для разгона. - пусть немного, но всё же требовалось, - и поначалу превосходство в беге было на стороне тигра. За первую секунду погони он сократил разделявшее их расстояние наполовину, за вторую - выиграл ещё метров шесть или семь, за третью - был уже в трёх шагах от оленя, почти повиснув у него  на хвосте. Казалось, ещё немного, ещё одно последнее усилие, - и хищник настигнет свою жертву... Но изюбрь уже набрал скорость, равную скорости преследователя. Секунду тигр ещё нёсся, не отставая от оленя, но и не догоняя его, затем резко замедлил бег и остановился.
   Наученный горьким опытом, он прекратил погоню раньше, чем его мускулы, - его великолепные мускулы, приспособленные для короткого мощного рывка, но не для состязания в выносливости, - начали сдавать, а расстояние между ним и убегающим зверем увеличиваться. Слишком часто приходилось ему прежде гоняться за изюбрями, - вот так же, без всякого толка, выжимая из своих мышц всё до предела, - чтобы сейчас тратить на это силы.
   Погоня длилась каких-нибудь четыре секунды, - меньше шестидесяти метров стремительного пробега, - но за эти секунды и метры Владыка успел убедиться, что охота сорвалась и дальнейшее преследование не принесёт ему успеха. Однако, и упустив жертву, он некоторое время не сводил с неё жадного взгляда, провожая глазами убегающего оленя.
   Напуганный изюбрь, ещё не осознавший своего спасения, уходил в тайгу большими пяти - шестиметровыми скачками, создававшими иллюзию меньшей, чем на самом деле скорости. Сильный, свободный, как ветер, с гордо поднятой головой, несущей тяжёлую корону ветвистых рогов, он, словно, дразнил тигра своим плавным, размеренным бегом, казавшимся при взгляде вослед не слишком быстрым, даже каким-то замедленным, и светлое сигнальное пятно вокруг его хвоста, хорошо различимое в сумерках, размашисто выплясывало вверх и вниз, как бы посылая прощальный привет обманутому в своих ожиданиях хищнику.
   Неудача, постигшая Владыку, вызвала у него досаду и раздражение, но не обескуражила тигра. В том, что случилось, не было ничего необычного, из ряда вон выходящего. Это была скорее закономерность, поддерживающая в природе естественное равновесие между теми, кто охотится, и теми, на кого охотятся, ибо только такое положение вещей, когда хищнику далеко не всегда удаётся поймать здоровое, полное сил животное, позволяет сохранять необходимый баланс между численностью охотников и их потенциальных жертв, не давая расплодиться без меры ни тем, ни другим.
   За семь лет своей жизни Владыка сотни раз охотился на изюбрей, но едва лишь треть, а то и четверть этих охот увенчалась успехом.
   Если бы ему удалось подобраться к оленю на несколько шагов поближе, если бы тигр бросился на него первым, застав его врасплох и выгадав этим хоть один лишний прыжок, если бы быстроногий зверь оступился во время бегства, зацепившись за скрытую в траве валежину или провалившись в засыпанную листвой лунку, если бы, ринувшись в панике напролом, он хоть на мгновение запутался в зарослях густого кустарника или, повернув в сторону от стены бурелома, дал хищнику возможность срезать угол, то тогда... Тогда всё могло сложиться по другому, обернувшись в пользу тигра. Но ничего этого не произошло, и охотничья удача с её вечным непостоянством упорхнула из лап Владыки, как птичка из рук оплошавшего ловца.

Отредактировано Бирюк (30 April 2013 19:21:51)